Алгебраист - Страница 151

151

Он тоже был ей благодарен. Она возродила его личную жизнь и стала важным приобретением для жизни общественной.

И потом, было еще легчайшее сознание того, что он отбил ее у Фассина — довольно приятное ощущение само по себе. Салуус никогда по-настоящему не завидовал Фассину (вообще никому не завидовал, да и с какой стати — и чему?), но в жизни его прежнего приятеля была легкость, которой ему, Салуусу, не хватало, и это задевало за живое. Быть частью большой семьи вроде Фассиновой, находиться среди людей, которые неторопливо делают то же, что и ты, уважаемых за свою работу, людей, которым не приходится доказывать собственную состоятельность при помощи тонких процедур, бухгалтерских отчетов, встреч с акционерами и совещаний с персоналом… наверное, в этом была своя притягательность, своего рода академическая безопасность, чувство собственной необходимости. А потом Фассин исчез и стал кем-то вроде героя, проведя пять лет, как огурец в рассоле, в противоударном геле внутри миниатюрного газолета (построенного даже не в цехах «Кегара»), потратив время на общение с дебильными насельниками.

Что потянуло Лисс к Фассину — его слава? Может быть, она променяла Фассина, променяла на Салууса, когда подвернулась такая возможность? Может быть. Его это не волновало. Отношения — такой же рынок, и Сал это знал. Иначе думают только дети и романтические идиоты. Ты оценивал собственную привлекательность по физическим и психологическим параметрам, а также с учетом своего статуса, после чего знал свой уровень и, сообразуясь с ним, мог повысить или понизить свои перспективы, рискуя быть отвергнутым, но имея шанс продвинуться либо достичь стабильности в жизни. Правда, заранее ты никогда ничего не знал.

Салуус набрал в грудь побольше холодного воздуха.

Солнце исчезло, Юлюбис скрылся за лесистыми горами далеко на юго-западе. На лиловом небе из темноты стали появляться звезды. На юго-востоке показалась горсть брошенной сверкающей пыли — широкое скопление орбиталищ и орбитальных фабрик, которые растягивались по небу вслед за отступающим закатом, светясь очищенным блеклым светом. Салуус спрашивал себя — сколько из этих крохотных искорок принадлежат ему. Гораздо меньше, чем год назад. Некоторые были сняты, перемещены со старых орбит, где они легко могли стать мишенью. Два больших корабля-дока, в которых тогда строились суда для Навархии, были уничтожены. Обломки одного упали на Фессли, убив десятки тысяч человек — гораздо больше, чем при первой атаке. Против «Кегара» было возбуждено судебное дело за небрежность — за то, что корабли-доки вовремя не были сняты с этой орбиты. Шла война, и все контролировалось военными, но вот же находилось время и для всякого такого дерьма. Он нажал на соответствующие рычаги, и дело закрыли по закону об амнистии в связи с военным положением.

Салуус сквозь пар своего дыхания попытался разглядеть Наскерон, но тот был далеко за горизонтом и, возможно, все равно невидим за щитом орбитальных аппаратов, даже если бы и находился высоко на небе.

Фассин. Невзирая на всю эту подготовку к войне и вторжению, нужно было постоянно выкраивать время, гадая, чего он, возможно, успел добиться. Может, он погиб во время сражения в шторме. С Наскерона поступали неопределенные сообщения. Правда, с Наскерона всегда поступали неопределенные сообщения. Точно было известно, что Фассин исчез и, возможно, все еще находится на Наскероне, хотя между уничтожением спутниковой системы наблюдения вокруг планеты во время сражения и установкой новой системы после учреждения насельнического посольства был промежуток, в течение которого большой корабль мог незаметно покинуть атмосферу Наскерона. Но кто мог знать? А если Таак все еще где-то на газовом гиганте, то чем занимается?

Если он все еще был жив, то Салуус больше не завидовал ему. Когда сам смысл твоего существования, не говоря уже обо всей семье, теряется вот так… может, Фассин покончил с собой. Ему наверняка сообщили о том, что произошло, до этого жуткого кошмара во время гонок. Фассин знал, что они мертвы. Если он не погиб сам, то стал одинок, как никогда прежде, и возвращаться ему было некуда. Салуус ему сочувствовал.

Когда эти известия дошли до него, он прежде всего подумал: раз Фассин низведен до такого положения, то, если он и объявится, Лисс вряд ли захочет вернуться к нему. Но потом ему пришло в голову, что люди иногда обманывают твои ожидания, а женщины в особенности могли проявлять этакое теоретически похвальное, но до боли самоотверженное и неуместное благородство при виде поверженного. К счастью, Джааль Тондерон осталась жива. Сал с женой пригласили ее пожить у них некоторое время. Ему нужно было, чтобы Джааль не забывала Фассина: вдруг тот вернется, а они все еще будут здесь.

Посольство к насельникам добилось немалых успехов. Насельники, казалось, были готовы списать все на недоразумение из-за плохой видимости в шторме, а меркаторийской администрации Юлюбиса не хватало только войны на два фронта, безнадежной на обоих. Под совместный комплекс наблюдателей была выделена другая луна — Юркле (там сейчас полным ходом велись работы), и насельники не возражали против присутствия на орбите гиганта небольшого меркаторийского флота. Смотрители снова стали снаряжать прямые экспедиции (оборудование для дистанционных еще не завезли), и насельники либо не замечали, либо не хотели знать, что многие из новых так называемых наблюдателей на самом деле — разведчики Навархии, Цессории, Шерифства; шпионы, если уж называть вещи своими именами. И все они отправлены на поиски Фассина Таака, который ищет насельника по имени Валсеир, тоже исчезнувшего, отправлены на поиски малейших следов того оружия, что использовалось против сил Меркатории, а также на поиски любых сведений о насельническом списке и всего, хотя бы отдаленно связанного с ним. Но пока ни одна из этих задач не была выполнена ни на йоту. Пришлось согласиться на то, что даже аппараты разведчиков будут буксироваться, отслеживаться и эскортироваться проводниками из насельников, но лиха беда начало.

151