Алгебраист - Страница 152

152

Кроме того, шел (пока безуспешно) предварительный этап переговоров с насельниками о заключении союза или о доступе Меркатории к их оружию. Насельники продемонстрировали, что обладают наступательными возможностями (строго говоря, оборонительными, но сути дела это не меняло), о которых никто прежде и не подозревал. Если убедить их войти в союз с остальной частью системы Юлюбиса, соотношение сил между атакующими и обороняющимися может поменяться на противоположное. Даже если бы насельники поделились частичкой своего военно-технического ноу-хау или предоставили во временное пользование часть своих аппаратов, это дало бы Юлюбису серьезный шанс отразить вторжение своими силами, не дожидаясь прибытия подразделений Объединенного флота.

А если и из этого ничего не выйдет, нужно будет умело направить флот вторжения заморышей на Наскерон, где они, если повезет, будут разорваны на куски тем гипероружием, на которое напоролись силы Навархии во время сражения в шторме.

Есть над чем поразмыслить.

На Салуусе была куртка, но он вышел без перчаток и теперь, чтобы согреть руки, засунул их в карманы. Лисс, неожиданно оказавшись рядом, обняла его, уткнулась носом в его спину, и голова у Салууса чуть не закружилась, когда он вдохнул запах ее духов. Он посмотрел на нее, а она прижалась к нему, бросив взгляд туда, куда смотрел он, — на юг и на светящиеся точки орбитальных структур.

Он почувствовал, что ее пробирает дрожь. Лисс была легко одета. Он снял свою куртку и накинул ей на плечи. Он видел, как это делают в фильмах, и ему доставляло удовольствие делать так же. Он не возражал против мороза, хотя стало еще холоднее и сверху начал задувать нисходящий ветер, о котором ему рассказывали: поток холодного воздуха от закованной в лед пустыни наверху вытесняет более теплый и разреженный воздух и легко, но неумолимо устремляется вниз, переваливаясь через порог водопада, как призрак замерзшей падающей воды.

Некоторое время они стояли молча, потом Лисс напомнила Салуусу, что он должен встретиться с перегалом Эмоэртом для приватной беседы перед вечерним обедом. Время, однако, еще было. Теперь он чувствовал холод — еще немного, и задрожит. «Нет, дождусь, когда меня и в самом деле проберет дрожь, а потом пойду внутрь», — решил он. Он поднял голову, вглядываясь в почти полную темноту наверху, увидел искорку низкоорбитального спутника над ними. Он почувствовал, как напряглась Лисс, и еще теснее прижал ее к себе.

— Что это? — спросила она, выждав несколько мгновений.

Он посмотрел, куда показывал ее палец, — на запад, где вплотную к горизонту еще была видна тонюсенькая полоса пурпура в том месте, где зашел Юлюбис.

Над самым горизонтом, выше, ниже и позади плотных лент отраженного орбитального света, загорались новые огни. Каплями ярко-синей краски они обрызгали небеса по кругу. Окружность эта была размером с большую монету, если смотреть на нее, держа в вытянутой руке, а капель с каждой секундой делалось все больше. Синие точки мерцали, постепенно становясь ярче, загорались все новые и новые, заполняя маленькое окошко неба синим отсветом холодного пламени, который помаргивал в ледяном, застывшем воздухе над замерзшими долинами.

Салуус почувствовал, как его пробирает дрожь, но не от холода. Он открыл рот, собираясь заговорить, но Лисс посмотрела на него и сказала:

— Это они, да? Это культ Заморыша, Отъединение Э-пять? Флот вторжения? Они тормозят.

— Боюсь, что так, — согласился Сал; наушник его засвистел, а из передатчика в костюме послышались жалобные трели. — Пошли внутрь.

* * *

Опять отруб. Все в том же грузопассажирском отделении «Велпина». Он включил системы газолета. Экран на стене взбесился — посветлел, показал неподвижные звезды, потом изображение резко качнулось и наконец остановилось на зелено-голубой с белым планете. Поначалу Фассину показалось, что место это ему незнакомо и непригодно для жизни без э-костюма. Потом он понял, что планета похожа на Глантин или Сепекте, даже на Землю. «Я становлюсь настоящим уроженцем газового гиганта, — сказал он себе. — Думаю, как насельник». Обычно это случалось не так быстро.

— Вот бля! — сердито сказал Айсул, уставясь на экран. — Это же толком и не планета!

Волны набегали с ревом, как слепое упрямство, упакованное и принявшее жидкую форму, накатывали нескончаемо-медленно на рваную кромку массивных приземистых скал. Каждый из длинных, низких пенистых валов, тяжело вздымаясь, обрушивался вниз, словно до ужаса неумелый акробат, налетал и падал, исполненный надежды и безнадежности сразу, взрывался струями и пеной, растекался среди потрескавшейся породы.

Вода откатывалась после каждого приступа, грохоча галькой, камнями, булыжниками между массивными гранитными пирамидами, слезала с камня наподобие кожи и обрушивалась вновь. Этот каменный рокот говорил о медленном расширении успеха: волны — океан — отвоевывали у земли клочок за клочком, разрушая и унося ее, используя камень против камня, перемалывая, дробя, расщепляя его, истирая век за веком, тысячелетие за тысячелетием в каком-то упрямом исступлении.

Некоторое время он наблюдал за волнами, восхищаясь их титаническим безумным напором, против воли впечатляясь непоколебимой настойчивостью шумного прибоя. Соленые брызги попадали ему в волосы, глаза, нос и легкие. Он дышал полной грудью, чувствуя себя частью всего этого, сознавая свое единство с этим бешеным, непрестанным буйством стихии.

Покрытая рябью поверхность моря осветилась золотистым светом — луч невысоко стоящего солнца медленно пробил нагромождение туч на западе. Дымчатые слои за далекими пиками и макушками гор терялись за длинной, подернутой туманом кривой линией северного побережья.

152