Алгебраист - Страница 87

Фассин промотал запись вперед. Положение луны быстро изменилось, Третья Ярость устремилась по темному небосклону, продолжая движение по своей орбите, и делавший запись оказался отброшенным в противоположном направлении реактивной струей шириной в двадцать километров под ними.

«Определенно, это пояс А», — сказал Фассин.

Ярко-белая вспышка затопила весь экран. Затем погасла, оставив после себя кратер. Во все стороны разлетелись обломки, словно семена одуванчика, готовые упасть на землю, но подхваченные внезапным ураганом. Внутри кратер был белым, желтым, оранжевым, красным. Обломки продолжали разлетаться. Большинство из них, видимо, останутся приблизительно на той же орбите, что и сама Третья Ярость.

Оба молча наблюдали за происходящим на экране. Луна изменила форму. Она закачалась, похоже, частично провалилась в самое себя, медленно, пластично вернулась к сферической форме, хотя и потеряла немалую часть своей массы. Верхушки желтых туч выстроились почти в ровную линию навстречу луне, и маленький сверкающий шар закрутился под горизонтом.

Фассин просмотрел запись до конца и, когда она пошла на второй круг, остановил ее. Экран замер на первом кадре записи с изображением Третьей Ярости — луна стояла наверху, сразу после первого удара.

«Не похоже, чтобы там кто-то остался в живых», — послала полковник. Голос ее звучал ровно.

«Думаю, вы правы».

«Мне очень жаль. Сколько людей, по-вашему, было на базе Совместного комплекса?»

«Около двух сотен».

«Я не видела никаких следов корабля вашего старшего техника или атак на нас после того, как мы его покинули».

Фассин сравнил временной код просмотренной ими записи с собственной хроникой событий газолета.

«Это происходило уже после того, что мы видели здесь, — сказал он полковнику. — Да к тому же за горизонтом — с того места, откуда велась эта съемка, ничего не было видно».

«Значит, никакой поддержки и усиления ждать не приходится. — Полковник повернулась к нему. — Но мы продолжаем, да?»

«Да».

«И что теперь, Фассин Таак?»

«Нужно поговорить кой с каким народом».

— Значит, вы хотите связаться с вашими одноплеменниками? — спросил Айсул.

— Через какую-нибудь дальнюю ретрансляционную станцию на каком-нибудь удаленном участке, — сказал Фассин.

— А почему вы это не сделали раньше?

— Я хотел получить ваше разрешение.

— Вам не нужно мое разрешение. Найдите отдаленную тарелку и посылайте запрос. Я подозреваю, что любая искупительная прибавка к моим баллам будет неизмеримо мала.

Они находились в приемной администратора города. Это было просторное помещение, оклеенное обоями из шкур древних тучетискал — все желто-красные и в завитках. В некоторых шкурах виднелись отверстия от выстрелов. Из нескольких изогнутых секций стены одна представляла собой гигантское окно, из которого открывался вид на целое море парящих колес — Хаускип. Начинался вечер, и по всему городу загорались огни. Айсул подплыл к окну и распахнул его не самым деликатным способом — с силой шарахнув по нему. После этого он выплыл на импровизированный то ли эркер, то ли балкон и принялся разглагольствовать о том, как ему нравится этот пейзаж и как было бы хорошо перенести сюда и его собственный дом. Подул ветерок, ероша шкуры древних тучетискал, словно их давно мертвые обладатели все еще убегали от преследователей.

Полковник Хазеренс наклонилась к Фассину.

«Эти самые баллы, — послала она. — Они что, и в самом деле так вычисляют свою ценность?»

«Боюсь, что да».

«Значит, это правда! А я думала — шутка».

«Это слабое место насельников — они не особо чувствуют разницу между первым и вторым».

Айсул вернулся, не сумев закрыть окно. Он вразваливал сквозь газ в сторону Фассина и Хазеренс, а его лопасти тихо гудели.

— Давайте ваше послание, — сказал он. — Я его переправлю.

— Через удаленный передатчик? — спросил Фассин.

— Конечно!

— Тогда сообщите клану Бантрабал, что я жив и здоров, и спросите, все ли у них в порядке. Я полагаю, им уже известно, что случилось с Третьей Яростью. Можете спросить, знают ли они что-нибудь о старшем технике Апсиле и челноке, который успел убраться с луны до атаки на нее, и о том, что случилось с кораблями, которые должны были защищать луну.

— Кхм, — сказала полковник. Они оба посмотрели на нее.

— А это благоразумно? — спросила она.

— Вы хотите сказать, не лучше ли мне притвориться мертвецом? — спросил Фассин.

— Да.

— Мне это не приходило в голову. Но я хочу, чтобы кое-кто там знал, что я жив. — Он вспомнил о вспышке, которая могла означать удар по Глантину в то самое время, когда была атакована луна Третья Ярость. — И я хочу знать, что с моими друзьями и семьей.

— Конечно, — сказала полковник. — Но я подумала, не будет ли благоразумнее, если я свяжусь со своим начальством. Мы могли бы попросить насельника Айсула позволить мне воспользоваться этим отдаленным передатчиком. А когда мы установим более безопасное соединение, скажем, через один из наших военных кораблей — а я полагаю, что они все еще где-то здесь, неподалеку от планеты, — мы сможем отправить послание и вашему клану — известить их, что вы живы-здоровы. На это не уйдет много времени.

Пока Хазеренс говорила, Айсул подплыл вплотную к ней, словно намереваясь заглянуть за переднюю пластину ее э-костюма, которая была совершенно непрозрачной и к тому же бронированной. Он остановился, возвышаясь над ирилейткой, в сантиметре от нее. Полковник осталась на месте. Одной из ободковых конечностей Айсул постучал — на сей раз не так сильно — по корпусу полковничьего скафандра.