Алгебраист - Страница 72

— Почему со мной так обращаются?

На лице человечка появилось недоумение. Он, похоже, снова хотел сделать Фассину больно, но потом раздраженно покачал головой.

— Потому что вы приняли участие в беспорядках с применением насилия, вот почему! — сказал он.

— Но я не применял никакого насилия, — сказал Фассин.

— Вы лично, может, и не применяли, но демонстрация, в которой вы участвовали, определенно вылилась в насильственные действия.

Фассин хотел было поскрести затылок.

— И этого оказалось достаточно?

— Конечно.

— А кто первым применил насилие? — спросил он.

Человечек резко развел руки и зазвеневшим голосом сказал:

— Разве это имеет значение?

Фассин имел в виду: «какая сторона?», но понял, что человечек имеет в виду: «кто из демонстрантов?»

Он вздохнул.

— Слушайте, я хочу вернуться к друзьям, в мое гнездо. Можно? Я ведь ничего не сделал. Мне выбили зубы, а я ничего не могу вам сообщить… ничего… — сказал он.

Он снова вздохнул.

— Когда подпишете вот это, можете идти.

Человечек развернул экран, чтобы Фассин мог видеть.

Фассин посмотрел на то, что должен подписать, на подушечку для снятия отпечатков пальцев и иконку видеокамеры на экране: все это призвано было зарегистрировать, что подписал действительно он (или, точнее, увеличил объем фальшивки, которая после этого займет больше места в памяти).

— Я не могу подписать, — сказал он. — Здесь говорится, что мои друзья — агенты запредельцев и заслуживают смерти.

Человечек закатил глаза.

— Да прочтите же внимательнее. Здесь только говорится, что у вас есть подозрения на сей счет. Ведь не думаете же вы, что вашего слова будет достаточно, чтобы обвинить кого-то в чем-либо, а?

— Тогда зачем я должен это подпи?..

— Мы хотим, чтобы вы их предали! — закричал человечек так, будто ничего очевиднее этого и быть не могло. — Мы хотим, чтобы вы отвернулись от них и стали полезным членом общества. Только и всего.

— Но они мои друзья. — Фассин закашлялся, проглотил слюну. — Слушайте, можно мне выпить воды?

— Нет. Нельзя. И никакие они вам не друзья. Просто ваши знакомые. Да и то едва ли. Вы с ними напивались, накачивались наркотиками, немного болтали, а с некоторыми спали. Все равно скоро каждый из вас пойдет своим путем, и, может, вы больше никогда не встретитесь. Никакие они вам не друзья. Согласитесь.

Фассин в данных обстоятельствах не желал дискутировать о том, что такое дружба.

— И все же я не буду их предавать.

— Но они-то вас предали!

Маленький следователь подвинул экран к себе, кликнул на нескольких иконках и снова повернул его к Фассину. Фассин увидел, как Тай, Сондж и Мом (все привязанные к сиденью, как и он, а Сондж еще и здорово побитый) говорят, что давно подозревали Фассина в симпатиях к запредельцам, что он опасен для общества и за ним нужно приглядывать. Каждый из них бормотал что-то в этом роде, подписывался на экране и прижимал палец к подушечке (палец Сонджа оставил кровавое пятно).

Эти сцены потрясли его. Возможно, они были сфальсифицированы, но Фассин все равно был потрясен. Он откинулся к спинке стула.

— Вы это подделали, — сказал он неровным голосом.

Человечек рассмеялся.

— Вы что, с ума сошли? С какой стати?

— Не знаю, — признался Фассин. — Но я знаю моих друзей. Они бы никогда…

Человечек подался вперед.

— Тогда подпишите, а в том совершенно невероятном случае, если это дело всплывет, скажете, что это подделка.

— Ну так возьмите и подделайте! — закричал Фассин.

— Но в этом случае вы их не предадите! — закричал в ответ человечек. — Кончайте! Подписывайте и убирайтесь. У меня есть дела поважнее.

— Но зачем вам вообще это нужно? — сказал Фассин, едва сдерживая слезы. — Зачем вам нужно, чтобы кто-то кого-то предавал?

Человечек несколько мгновений смотрел на него.

— Мистер Таак, — сказал он, откинувшись назад и стараясь говорить спокойно. — Я просмотрел вашу анкету. Вы не глупы. Идете на поводу у других, идеалистичны, наивны — это все есть, но вы не глупы. Вы должны знать, как функционирует общество. По крайней мере, иметь хоть какое-то представление. Оно функционирует, основываясь на силе, власти и принуждении. Люди держат себя в рамках не потому, что они такие хорошие. Это либеральное заблуждение. Люди держат себя в рамках, потому что в противном случае они будут наказаны. Все это хорошо известно. Это даже не обсуждается. Цивилизация за цивилизацией, общество за обществом, вид за видом — все действуют по этой схеме. Общество означает контроль, а контроль — это награда и наказание. Награжденным разрешается пользоваться плодами общества, и существует правило, хотя и не абсолютно непреложное: никто не наказывается без причины…

— Но…

— Помолчите. Тот идиотский вопрос о праве собственности на орбиталище, из-за которого вы и устроили всю эту бучу, не имеет к вам никакого отношения. Вопрос о собственности — вопрос юридический. А вы даже не местный и в любом случае не собирались здесь задерживаться больше чем на несколько месяцев. Разве нет? Вам в это дело никак не нужно было соваться. Но вы решили иначе и напросились на неприятности, а теперь платите за это: все имеет свою цену. Часть цены состоит в том, что вы даете нам понять: вы пытаетесь размежеваться с этими людьми, вашими подельниками. Как только сделаете это — вы свободны. Можете возвращаться. Я бы предложил вам вернуться домой. Я имею в виду Глантин.

— А если я скажу «нет»?

— То есть не станете подписывать?