Алгебраист - Страница 145

145

Фассин считал, что они отрубились на час-другой. Ему подсказали это собственные физиологические реакции и тот объем работ по очистке и обработке противоударного геля и дыхательной смеси, который пришлось выполнить. Обнаружив, что прошло двадцать шесть дней, он испытал главным образом облегчение. Конечно, он потерял немало времени, так как вовсе не ждал этого и не был предупрежден, и это его обескураживало; он чувствовал себя ретроспективно уязвимым (неужели то же самое будет и на обратном пути?), но хорошо хоть, они не сказали «год» или «двадцать шесть лет».

Одно провидение знало, что произошло у Юлюбиса за это время (системы его газолета были на время перелета отключены, и он не мог проверить, сколько в действительности пробыл без сознания), но пока подтверждалось, что одна, пусть даже малая, часть легенды о насельническом списке правдива. Тайные ходы существовали. Один существовал наверняка, и Фассин считал маловероятным, что ход между Юлюбисом и Аополейином — единственный. Для выяснения этого стоило потерять месяц.

Фассин почувствовал, что пытается набрать в грудь побольше воздуха внутри своего газолета.

— И мы проделали этот путь по червоточине? — спросил он.

— Первый вопрос отличный. На него легко дать ответ в любом смысле! Да.

— Проделали. Хотя мы и называем их канюлями.

— А где у Юлюбиса, на Наскероне конец хода, канюли? Где находится адьютаж? — спросил Фассин.

— Ага! Он знаком с терминологией.

— Впечатляет.

— И в некотором смысле прекрасный вопрос.

— Абсолютно согласен. Но феноменально безнадежный в другом.

— Даже передать не могу.

— Безопасность.

— Вы, конечно же, сами понимаете.

— Конечно же, я понимаю, — сказал Фассин; получить прямой ответ на этот вопрос было бы весьма маловероятно. — И давно существует этот ход? — спросил он.

Истиннодвойня помолчала, потом ответила:

— Не знаю.

— Наверняка. Вероятно, миллиарды лет.

— Возможно.

— А сколько еще таких? — спросил Фассин. — Я имею в виду ходов, канюль?

— Тоже.

— Тоже?

— То же в смысле — опять — не знаю.

— Понятия не имею.

— Ну, сколько-то есть.

— Да, понятие действительно есть. Но сказать не можем. Опять условия пропуска.

— Да черт бы драл эти условия пропуска.

— Да, черт.

— Есть ли другие ходы с Юлюбиса — или где-то вблизи системы Юлюбиса, ну, скажем, в пределах ее облака Оорта — куда-нибудь еще?

— Тоже хороший вопрос. Не могу вам сказать.

— Это стоит больше нашего уракапитанства.

— А эта червоточина к Аонолейину — она соединена с ходами Меркатории? У их ходов тут нет порталов, адьютажей?

— Нет.

— Согласен. Откровенный ответ. Какое облегчение. Нет.

— А отсюда, с Аополейина? — спросил Фассин. — Есть тут еще ходы?

Опять краткое молчание. А потом:

— Это кажется глупым, но я не могу сказать.

— Зачем вести сюда только одну дурацкую трубу?

— И все же.

— Не могу сказать.

— И это официально.

Фассин просигнализировал покорность.

— Условия пропуска? — спросил он.

— Смотри-ка, усвоили.

— Но почему я? — спросил Фассин.

— Почему вы?

— Что почему вы?

— Почему мне позволили воспользоваться червоточиной?

— Вы же просили.

— Но главное, что Валсеир, Зоссо и Друнисин просили за вас.

— Мы же не могли им отказать.

— А сам за себя я, значит, не мог попросить? — спросил Фассин.

— Почему же — могли.

— Лучше оставить это.

— Мы стараемся не оскорблять пассажиров.

— Неписаный закон.

— Вы знаете каких-нибудь других людей, которым позволялось воспользоваться насельническими ходами?

— Нет.

— Точно нет. Хотя мы можем и не знать.

— Может, другим наблюдателям?

— Нам об этом ничего не известно.

— По крайней мере определенно.

— Хорошо, — сказал Фассин. Он чувствовал, как сердце стучит у него в груди внутри его маленького газолета. — Часто вы путешествуете по ходам?

— Определите, что есть «часто».

— Я спрошу по-другому. Сколько раз за последние стандартные десять лет вы пользовались ходом?

— Легкий вопрос.

— Чтобы от него уклониться.

— Ну, скажем, несколько сотен раз.

— Простите за неопределенность. Условия пропуска.

— Несколько сотен? — спросил Фассин.

Скорби небесные! Если так оно и есть, эти ребята мотаются по своим тайным ходам через всю галактику, словно пассажиры метро под городом.

— Не больше. Это точно.

— А много других таких кораблей, как?.. Нет, я спрошу по-другому. Сколько наскеронских кораблей регулярно пользуются ходом?

— Понятия не имею.

— Ни малейшего.

— Хотя бы приблизительно? Ну, может, десятки, сотни?

Сверкающие одеяния на левой стороне Кверсера-и-Джаната на мгновение стали прозрачными, а сигнальная кожа насельника засветились рисунком, свидетельствующим об удивлении.

Правая сторона вновь издала свистящий звук. Фассин дал им время для речевого ответа, но его не последовало.

— Таких кораблей много? — спросил он.

Молчание, чуть более долгое.

— Есть несколько.

— Так себе, несколько.

— Думайте как хотите.

— И снова просим извинения за неопределенность. Условия пропуска.

— Тысячи? — спросил Фассин. Истиннодвойня молчала. Он почувствовал, что глотает слюну. — Десятки ты…

— Нет смысла увеличивать цифры.

— Смотри выше, последний ответ.

Фассин был в недоумении. Ну никак у них не могло быть такого количества кораблей. Какими бы продвинутыми стелстехнологиями вы ни обладали, наверняка из сотен или тысяч кораблей, перемещающихся в пределах системы, хоть несколько да попали бы на экраны хоть каких да сенсоров. Совершенных систем не бывает, как и безотказных технологий. Что-то да всплыло бы на поверхность. Как далеко должны быть вынесены порталы? Физику процесса Фассин представлял довольно условно, но не сомневался, что для портала необходимо относительно плоское пространство на достаточной удаленности от градиента тяготения, особенно такого сильного, как у газового гиганта. Мог ли портал располагаться так же близко к планете, как и низкоорбитальная луна?

145