Облачник по имени Хострум имел в поперечнике один световой год. Облачники были — смотря к чьему мнению прислушиваться — разумными, полуразумными, проторазумными, а-разумными или вовсе лишенными малейших начатков разума существами, хотя последней, крайней точки зрения придерживались лишь те, кто находил ее удобной, — например, те, кто мог извлечь выгоду из промышленной разработки обширного облака газа. Если оно не было живым. Облачники предположительно стояли ближе к огромным, распределенно смышленым растениям, чем к какому-либо виду животных, и по составу были очень близки к облакам межзвездного газа, которыми — или обитателями которых — они являлись (различие имело лишь академическую ценность).
Облачники принадлежали к синктурии — собранию существ, видов, машинных штаммов и разумных отбросов, которые существовали (обычно) в межзвездном пространстве и не подходили ни под какую известную категорию (так, они не были ни кометариями глубокого космоса, называемыми эклипта, ни дрейфующими разновидностями коммуниталий коричневых карликов, известными как плена, ни настоящими экзотами — небарионовыми полумраками, или тринадцатиразмерниками, или квантархами, обитавшими в потоках элементарных частиц).
Друг Валсеира Лейсикроф был исследователем синктурии. Он отправился в полевую экспедицию и посещал представителей синктурии по всей галактике — облачников, парусников, поверхностников, созидателей и всех остальных.
Он наведывался и к Хоструму, потому что тот был одним из немногих облачников вблизи портала червоточины. Но ни о ходе, ни о портале не знала ни одна живая душа в Меркатории или остальной части того, что называло себя цивилизованной галактикой.
Звезда Аополейин находилась всего в дюжине световых дней от них. Облачник Хострум (который был крупнее этой звездной системы, если мерить по орбите самой удаленной планеты) частично располагался во внешних пределах системы и был склонен (если только это слово не слишком перегружено смыслом) к медленной миграции в сторону наиболее удаленной части этой огромной линзы. Где-то здесь находился насельник Лейсикроф в своем маленьком аппарате. По меньшей мере когда-то находился. «Велпин» и отправился на его поиски.
— И как долго мы были в отрубе? — спросил Фассин Кверсера-и-Джаната.
Они парили на мостике «Велпина», наблюдая, как сканеры прощупывают окрестности в поисках чего-нибудь напоминающего корабль. Продвигались они медленно. Насельники давным-давно заключили с облачниками соглашение, взяв на себя обязательство не перемещаться внутри них на высокой скорости. Несмотря на эластичность облачников, их индивидуальные пленочные покрытия, неустойчивые пояса и каналы разреженного газа, образовывавшие органы чувств и нервную систему, были чрезвычайно уязвимы, и кораблю размером с «Велпин» приходилось двигаться среди прядей живого вещества облачников медленно и осторожно, чтобы не причинить им никакого вреда.
«Велпин» транслировал сигнал-приветствие, содержащее и просьбу к Лейсикрофу выйти на связь, хотя Кверсер-и-Джанат не питали особого оптимизма: эти ученые стали притчей во языцех за привычку выключать свои системы связи.
Вид у истиннодвойни был искренне недоуменный. Кверсер-и-Джанат встряхнулись, зашуршав сверкающими морщинками своего зеркального одеяния.
— Где-где были?
— Как долго мы были без сознания? — спросил Фассин.
— Несколько дней.
— А потом еще несколько дней.
— Серьезно, — сказал Фассин.
— Эй, что значит «мы»? — возразил Айсул. — Я лично не был без сознания.
— Ну вот.
— Вы видите?
— Ваш друг не согласен.
— Вы сказали — несколько дней, — процитировал Фассин.
— Несколько дней? — повторил Айсул. — Несколько дней? Не были мы без сознания несколько дней, сколько-нибудь дней. Ни одного дня! — Он помолчал. — Разве нет?
— Этот процесс требует времени и терпения, — сказал насельник-истиннодвойня. — Лучше всего сон. Ничто не отвлекает.
— Нечем было вас развлечь.
— И потом, есть еще фактор безопасности.
— Конечно.
— Я только вздремнул немного! — воскликнул Айсул. — Закрыл глаза на минуточку, поразмыслить, не больше.
— Около двадцати шести дней.
— Мы были без сознания двадцать шесть дней? — спросил Фассин.
— Стандартно.
— Приблизительно.
— Что?! — завопил Айсул. — Вы хотите сказать, что нас специально усыпили?
— В некотором роде — да.
— В некотором роде! — Айсул был явно взбешен.
— Как мы и сказали.
— И в каком же это роде, похитители вы несчастные, пираты треклятые.
— В том роде, что это абсолютная правда.
— Вы хотите сказать, что опоили или отключили нас?! — почти завопил Айсул.
— Да. Иначе очень скучно.
— Как вы посмели?! — взвизгнул Айсул.
— Плюс это входит в условия пользования трубой.
— Условия пропуска, — поддакнула левая часть Кверсера-и-Джаната.
Другая часть истиннодвойни произвела что-то похожее на свист.
— О да! Эти условия пропуска — без них никуда.
— Без этого ничего не выйдет.
— Без этого мы не можем пользоваться трубой.
— Не можете?.. Что?.. Вы… Услов… — Айсул брызгал слюной.
— Да, — сказал Фассин, сигналя Айсулу, чтобы тот дал сказать ему. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов о, гмм, путешествии по трубе, если вы не возражаете.
— Не проблема.
— Спрашивайте.
— Только чтоб вопросы были хорошие, а то ведь ответить могут полную чушь.
— …Никогда не слышал ничего более постыдного за всю мою… — бормотал себе под нос Айсул, паря в направлении голосканеров среднего радиуса действия и похлопывая по ним, словно это помогло бы обнаружить корабль Лейсикрофа.