Алгебраист - Страница 121

121

— Это ловушка для дредноутов, нам волноваться не о чем, — успокоил их Слайн.

Они прошли сквозь сеть так, что почти с каждой стороны осталось еще метров по пятьдесят.

Винтовой корабль «Поафлиас» за шестнадцать дней добрался почти до самого дна шторма Ультрафиолет-3667, прибыв более-менее к началу регаты.

— Пристегнитесь! Тут может быть сильная качка! — прокричал Айсул, потом повторил предупреждение в виде сигнала на тот случай, если его не расслышали.

Фассин и Хазеренс вышли на палубу некоторое время назад, когда «Поафлиас» начал дергаться и рыскать больше обычного. Газ вокруг них, еще более темный, чем у дома Валсеира, хотя и не такой плотный и горячий, громко завывал в примитивном корабельном рангоуте. Ленты и вымпелы, полоскавшиеся по всему корпусу судна, сорвало, когда корабль вошел в еще одну огромную кипящую массу туч.

Человек и ирилейтка, по-прежнему находясь в относительном покое своих аппаратов, обменялись взглядами и тут же принялись застегивать на себе несуразного вида ремни. На полковнике ремни сошлись как влитые. Фассин пристегнулся довольно надежно, но вид у него был тот еще — ремни не подходили к его аппарату нездешней формы. Слайн требовал, чтобы, выйдя на палубу, все пристегивались, когда «Поафлиас» шел полным ходом, даже несмотря на то, что Хазеренс и Фассин (в том маловероятном случае, если их вдруг сдует с палубы) вполне могли догнать корабль на собственных двигателях.

— Что такое? — прокричала Хазеренс, когда они приблизились к Айсулу, цеплявшемуся за поручни вблизи гарпунной пушки.

— Мы сейчас прорежем этот шторм, — проревел в ответ Айсул.

— А это не опасно? — вскрикнула Хазеренс.

— Очень опасно!

— А что это подразумевает?

— Пробивку стены шторма! — прокричал в ответ Айсул. — Борьбу с ободочными ветрами. Вот это должно быть зрелище!

Впереди, сквозь клочья и обрывки газа, через которые продирался корабль, виднелась громадная черная стена рвущихся, вихрящихся туч.

И в этой огромной скале сверкали, похожие на прожилки ртути, ломаные линии молний.

Они по-прежнему на максимальной скорости шли к стене, которая простиралась в обе стороны, насколько хватало взгляда, и уходила вверх в бесконечность. Внизу была еще более взвихренная масса газа большей плотности, кипевшая, будто варево в котле. Ветер усилился, завывая в поручнях, рангоуте и антеннах, словно в огромном музыкальном инструменте. «Поафлиас» задрожал и загудел.

— Пожалуй, пора спускаться вниз, — крикнула Хазеренс.

Мочевой пузырь джулмикера сдуло с ближайших поручней (кажется, это был последний), он шарахнул Айсула по правому боку и тут же исчез в завывающих вихрях.

— Пожалуй, — согласился Айсул. — После вас.

Они спустились на бронированную штормовую палубу корабля, где под алмазным шаром, установленным по центру судна, расположился Слайн, смотревший вперед — туда, где нос «Поафлиаса», как торпеда, пущенная в горизонтальный чернильный водопад, вонзился в шторм. Корабль застонал и закрутился, их всех бросило друг на друга. Черная стена поглотила судно. «Поафлиас» дрожал и трепыхался, как насельнический ребенок на гарпунном лине.

Слайн с уханьем дергал за рукоятки, крутил штурвалы. Слайновы детки, которых прижало к задней стенке, жалобно хныкали.

— Это абсолютно необходимо? — спросил Фассин Айсула.

— Сомневаюсь, — сказал насельник.

Над Слайном замигала большая плоская панель, сплошь усеянная кнопками. В темноте она казалась очень яркой.

Когда на панели загорелось еще с десяток кнопок, Хазеренс указала на нее:

— Что это?

— Индикаторы повреждений! — сказал Слайн, продолжая работать рукоятками и штурвалами.

Корабль резко пошел вниз, и они все оказались под потолком, а потом рухнули на пол.

— Я так и думала, — сказала Хазеренс.

Ее резко развернуло и ударило о Фассина; она извинилась.

Свечение панели стало назойливым, и Слайн отключил индикатор повреждений.

Когда они попали в зону наивысшей турбулентности, одна из деток Слайна вцепилась в своего хозяина, и ее пришлось насильно отрывать и колотить, пока она не потеряла сознание, и тогда ее благополучно засунули в шкаф. Невозможно было понять: то ли она в страхе искала утешения, то ли нападала.

Айсула начало тошнить. Фассин никогда еще не видел, как тошнит насельника.

Покрытый мерзкой рвотной пленкой Слайн, снова прижатый к потолку, сыпал проклятиями и пытался дотянуться до пульта, а его детки хныкали там и сям; кто-то пробормотал: «Бля, мы тут все сдохнем». Позже каждый говорил: «Это не я».

«Поафлиас» вырвался из потока штормовой тучи в бескрайнее, подернутое дымкой спокойствие, после чего начал падать, как кусок железа. Слайн вдохнул немного газа, чтобы ухнуть, но ему внутрь попали остатки прежних выхлопов Айсула, а потому он просто что-то пробурчал. Кашляя, плюясь и проклиная предков Айсула вплоть до времен сразу после Большого взрыва, он выровнял корабль, вернул ему управляемость, связался с администрацией регаты и, заваливаясь на один бок (корабль потерял весь рангоут, поручни и четыре из шести двигателей), привел «Поафлиас» в Нижнюю марину, затем в док ремонтного комплекса шторма.

Если поднять взгляд вверх, в колоссальную чашу кругового шторма, в дымку и усеянное звездами небо вдали, можно было увидеть крохотные пятнышки, медленно вращавшиеся на фоне бронзового сияния.

«Спасательный флот и корабли-ретрансляторы — все на орбите», — сказала ему Хазеренс.

Они находились на крутой многоярусной трибуне, набитой насельниками. Защищенная углеродными ребрами, которые выдвинулись бы в мгновение ока, подойди какой-нибудь из соперничающих кораблей слишком близко, трибуна (прикрепленная к «Дзунде» — дирижаблеру длиной в один километр, циркулировавшему внутри штормовых границ) была относительно безопасным местом для болельщиков. Гигантские мягкие экраны могли разворачиваться по любую сторону от веера углубленных сидений для показа эпизодов прошлых гонок и повтора событий, слишком далеких, чтобы наблюдать их напрямую.

121