Алгебраист - Страница 107

107

— Тут идет война.

— Я проверил по сетям! — возразил Айсул. — До войны тут еще переть и переть!

— Правда? — спросил Нуэрн, встрепенувшись. — Она началась? Хозяин не позволяет никаких соединений в доме. Мы ничего не знаем.

— Началась с десяток дней назад, — сказал Айсул слуге. — Мы уже побывали в самой гуще. Едва избежали умной мины по дороге сюда. Мой слуга ранен, может, еще и умрет.

— Умная мина? Неподалеку отсюда?

— Вы правильно делаете, что беспокоитесь, мой друг, — торжественно произнес Айсул. — Наличие здесь такого оружия — еще одна причина, по которой мой корабль будет патрулировать тут поблизости.

— И ваш слуга ранен. Это ужасно.

— Я знаю. Ничего не поделаешь — война. Но, кроме этого, пока на театре военных действий почти без потерь. С каждой стороны повреждено по паре дредноутов. Предсказывать победителя еще рано. Буду смотреть и слушать во всю свою бахрому и дам вам знать, если что случится.

— Спасибо.

— Не за что.

«Вы правы, — шепотопросигнализировала Хазеренс Фассину, пока происходил этот разговор. — Пусть себе отправляется».

«Вы можете связаться с кораблем из вашего э-костюма, находясь в медленном времени?»

«Да».

«Отлично».

— Так вы будете поблизости? — спросил Фассин Айсула. — Не позволите «Поафлиасу» удалиться слишком далеко?

— Конечно нет! Клянусь! И я попрошу двух этих замечательных ребят оказывать вам гостеприимство так, как они оказывали бы мне!

Хозяин изъявил готовность принять посетителей сразу же. Нуэрн повел их в помещения библиотеки. Там была крыша из алмазного листа, смотрящая точно вверх — в багряно-темные небеса. Джундрианс сидел перед красным экраном за углубленным столом, почти в центре почти сферической комнаты. Стены вокруг него были уставлены полками; иногда промежутки между ними были просторными, шириной с двуспальную человеческую кровать, иногда — так невелики, что туда и ребенок не просунул бы палец. На полках стояли главным образом книги того или иного рода. Насаженные на валы карусели, закрепленные между стенами, а также между полом и сетью распорок наверху, хранили другие виды накопителей и систем — кристаллы статволн, голоскорлупы, пикокатушки и десятки совсем уж непонятных.

Они присоединились к Джундриансу за столом, подплыв к нему сквозь густую атмосферу. Нуэрн подтолкнул углубленные стулья, и они сели так, что Фассин оказался между Хазеренс и мудрецом. Джундрианс, конечно же, никак не показал, заметил он их или нет.

Они перешли в медленное время. Фассину сделать это было гораздо проще, чем Хазеренс, — он занимался этим веками, она же только тренировалась, но никогда не применяла эту методику на практике. Ей предстояло перенести дерготню и тряску, по крайней мере пока они не приспособятся к темпу мудреца.

Быстро стемнело, потом наступила ночь, которая продолжалась, по впечатлению, не больше часа. Фассин сосредоточился на том, чтобы замедление было ровным, но при этом чувствовал, что полковник ерзает на своем углубленном стуле. Мудрец Джундрианс вроде бы шевельнулся. На следующее быстрое утро что-то и в самом деле переменилось на его экране для чтения — следующая страница. День прошел быстро, следующая ночь — еще быстрее. Этот процесс продолжался, пока они не дошли до соотношения приблизительно один к шестидесяти четырем, при котором, как им сказали, Джундрианс был готов встретиться с ними — до их прибытия он находился в еще более медленном времени.

Они были на полпути туда, когда шепотосигнал проник в его маленький газолет:

«Вы принимаете мой сигнал, майор?»

«Да. А что?»

«Я только что обследовала экран чтения. До прибытия „Поафлиаса“ он работал в реальном времени».

«Вы уверены?»

«Абсолютно».

«Любопытно».

Наконец они прибыли и синхронизировали темпы жизни — свои и мудреца. Короткие дни превратились в медленное-медленное мелькание над ними, оранжево-пурпурные небеса за алмазным листом то светлели, то темнели. Но даже при этой скорости огромные высокие занавеси газа, казалось, висели в вышине без движения. Фассин испытал то же чувство, что и всегда при первом погружении в медленное время в ходе своих экспедиций, — тревожное ощущение, словно он потерял душу, оказался в какой-то странной тюрьме, пойман в клетку времени, тогда как жизнь снаружи, наверху, везде идет в более быстром темпе.

Джундрианс отвернулся от своего экрана для чтения и поздоровался с ними. Фассин спросил у него про Валсеира, но разговор непонятным образом перешел на темп жизни.

— Я полагаю, что быстрых жалеют, — сказал мудрец. — Они, похоже, плохо приспособлены к жизни во Вселенной. Расстояния между звездами, время, необходимое, чтобы попасть с одной на другую… Я уж не говорю о межгалактических путешествиях.

Брешь в разговоре.

— Конечно, — сказал Фассин, чтобы заполнить паузу.

«Неужели, старик, ты что-то вынюхиваешь?» — подумал он.

— Машины. Они, конечно же, были гораздо хуже. Как это невыносимо — жить так быстро.

— Понимаете, мудрец, они теперь большей частью вообще не живут, — сказал ему Фассин.

— Вот видите — все к одному.

— Мудрец, не могли бы вы рассказать нам еще о смерти Валсеира?

— Меня при этом не было. Я знаю столько же, сколько вы.

— Вы… довольно тесно общались с ним? — спросил Фассин.

— Тесно? Нет. Нет. Я бы так не сказал. Мы переписывались на тему текстуальной верификации и источниковедения, обсуждали на расстоянии многие научные вопросы и проблемы интерпретации, хотя и не очень регулярно. Мы никогда не встречались. Я бы не назвал это тесным общением, а?

107